«Занять свое место в глобальном конкурентном пространстве, а не стать частью чужой региональной экосистемы»
- Каких практических результатов удалось добиться за первые два года реализации цифровой повестки ЕАЭС?
- В конце 2017 года мы приняли документ «Цифровая повестка Евразийского союза». Он предусматривает 3 этапа. Первый, который завершился в 2019 году, – это запуск запланированных проектов, а также формирование с нуля институциональной базы и структуры – так как до этого в рамках цифровой повестки на пространстве Евразийского союза мы не вели проектной деятельности. Сегодня мы не только пишем нормативные документы, способствующие развитию, интеграции и улучшению бизнес-среды на пространстве ЕАЭС, но и реализуем совместные с другими странами проекты. Это совершенно новый опыт. И, наверное, здесь одно из основных достижений в том, что мы смогли запустить уже два больших проекта, и третий планируем запустить в начале этого года.
- Расскажите о первых стартовавших проектах.
- Первый проект – сеть промышленной кооперации и трансфера технологий, которая необходима для формирования кооперационных связей в пространстве союза, прежде всего для бизнеса. Через эту сеть бизнес сможет взаимодействовать и искать партнеров. Мы только запускаем проект, определили его участников в странах, которые будут его реализовывать. На его основе мы учимся совместной реализации подобных инициатив. Это непросто, так как надо договариваться с пятью странами и учитывать их интересы.
Второй проект – «Работа без границ». Он ориентирован на граждан Евразийского союза и предполагает возможность поиска работы на всем пространстве ЕАЭС через каналы, которые существуют в каждой стране. Это первый маленький проект для выстраивания большой экосистемы по трудоустройству, в которой будут развиваться сервисы, связанные с электронными трудовыми книжками, со смарт-контрактами. Через эту платформу граждане смогут получать удаленные сервисы, которые им необходимы в связи с переездом в другую страну, со сменой работы и так далее. К концу 2020 года запланирован запуск действующей системы с полным набором сервисов.
Третий проект – «Цифровые транспортные коридоры» – нацелен на создание единой экосистемы со сквозной цифровой логистикой, движением товара и транспорта на пространстве Евразийского союза и взаимодействием с другими странами. На сегодняшний день есть две создаваемых в Европе экосистемы – Maersk и Phoenix – и одна в Азии – Logink, а также связанные с ней системы в Японии и в Китае. Эти транспортно-логистические инфраструктуры уже работают территории ЕАЭС. Для своих клиентов они выстраивают транспортные коридоры, исходя из собственных интересов, не спрашивая нас. Товар, который обращается за сервисом в экосистему, будет проходить через те порты, в которых заинтересована платформа. Это значит, что цепочка добавленной стоимости будет выстраиваться без учета интересов ЕАЭС. Наша задача – создание и развитие собственной экосистемы, которая бы не могла игнорироваться другими большими региональными платформами. Если они хотят прокладывать путь через ЕАЭС, то должны это делать через нашу цифровую экосистему, чтобы доходы распределялись, и мы не теряли свой рынок перевозок, товаров, промышленной кооперации, трудовой занятости, образования.
Мы должны признать, что технологические изменения неизбежны и необходимо выстраивать экономические отношения как на локальном, так и на глобальном уровне. Для этого нужны соответствующие масштабы. Создание трансграничной системы, которая объединит множество платформ, предоставляющих различные услуги, позволит нам занять свое место в глобальном конкурентном пространстве, а не стать частью чужой региональной экосистемы. Конкретные эффекты для людей от этого – рост экономики, сохранение рабочих мест, возможность увеличения собственных доходов.
Основная сложность была в том, что обычно, когда мы говорим о цифровизации, мы имеем в виду идентификацию и регулирование в рамках одного государства. Если говорить о трансграничной системе, встают вопросы, связанные с безопасностью, хранением данных и их передачей. Их необходимо решать, и по каждому вопросу в рамках каждого проекта надо договариваться отдельно.
Мы разрабатываем соглашение по обороту данных в рамках Евразийского союза, но еще не продвинулись далеко, потому что в странах пока не сформулированы до конца подходы и долгосрочные концепции в данном направлении. Это очень важно, поскольку у нас в союзе есть и большие страны, и маленькие, и подходы не так просто совместить. Если маленькая страна, исходя из масштабов цифровой экономики, может стать участником экосистемы, а не внедрять свою, то большая страна, как правило, претендует на создание собственной. Но нам необходимо добиться того, чтобы страны ЕАЭС создавали общие экосистемы.
- Чьими силами будут создаваться эти экосистемы?
- Одним из основных принципов для нас является обеспечение национального цифрового суверенитета. И когда мы говорим об экосистеме на наднациональном уровне, мы имеем в виду, конечно, распределенную структуру. В течение 5 лет в рамках Евразийского экономического союза мы выстраивали интегрированную информационную систему: интеграционный сегмент создавался на уровне комиссии, а национальные сегменты каждое государство строило и поддерживает самостоятельно. Две основные функции наш интеграционный сегмент на сегодня уже решает: это юридически значимый трансграничный документооборот (мы его уже обеспечиваем для межгосударственного взаимодействия G2G) и обмен данными. У нас построены все шлюзы и необходимые подсистемы, разработаны модели данных и справочники. Вся интегрированная информационная система для G2G уже выстроена. И сейчас мы переходим на следующий этап ее развития, который должен обеспечить трансграничное взаимодействие между бизнесом одной страны и государством другой.
Это важно, потому что если мы говорим, например, о маршруте автомобиля, который едет из одной страны в другую с транспортной накладной, то электронная накладная должна признаваться по всему маршруту следования. А для этого она должна быть заверена соответствующей службой доверенной третьей стороны. В большом количестве проектов, связанных с движением, очень значимую роль играет надзорный орган – если ты едешь с товаром, тебе надо получить сертификат происхождения, сертификат безопасности и различные накладные. Если В2В - взаимодействие переходит в электронный вид, то государство должно обеспечить возможность проверки разрешений на пути движения товара в электронном виде. И вот эту часть работы мы решаем на наднациональном уровне за счет бюджета союза. Разработчики участвуют в конкурсах по реализации конкретной задачи в рамках общего технического задания, которое предусмотрено для каждого проекта. Та часть, которая связана с национальными сегментами, решается на уровне государства. Необходимо отрегулировать взаимодействие между государством и бизнесом через так называемых «EDI-провайдеров» – операторов, которые обеспечивают сообщение между бизнесом и налоговой службой.
Если мы говорим о взаимодействии бизнеса между собой, нужен единый сервис, который предоставляется во всех странах. Например, в транспортных коридорах необходима возможность резервирования парковки на пропускном пункте. Это обеспечит отсутствие очередей и минимизацию простоев. И этот сервис должен предоставляться в каждой стране, где проходит маршрут. Мы считаем, что это должны быть сервисы уровня B2B, но для того, чтобы они имели возможность работать со всеми странами на наднациональном уровне, мы будем разрабатывать единые стандарты этих услуг, обеспечивающие интероперабельность и сквозные процессы.
«Ехать в любую страну Евразийского союза, подтвердив свой диплом и трудовую книжку и заключив договор в электронном виде»
- Вы планируете внедрить смарт-контракты для заключения трудовых договоров?
- Да, мы рассчитываем на это. Когда мы начинаем разработку экосистемы, проводим научно-исследовательскую работу с участием НИИ всех стран и выделяем те сервисы, которые считаем целесообразными для трансграничной экосистемы. Недавно такая работа завершилась по экосистеме трудоустройства граждан, в рамках которой как раз были выделены сервисы, связанные со смарт-контрактами. Гражданин должен иметь возможность ехать в любую страну Евразийского союза, подтвердив свой диплом и трудовую книжку и заключив договор в электронном виде, может даже с использованием технологии блокчейн. Также он должен иметь возможность заключить контракт на съем квартиры, на устройство детей в школу и т.п. Необходимо, чтобы Евразийский союз воспринимался как общая территория в вопросах трудоустройства. Это госуслуги будущего.
В рамках проведенного исследования было выделено 9 основных фундаментальных сервисов, которые мы должны трансгранично предоставлять, чтобы облегчить людям трудоустройство. И, как я уже сказала, первый пилотный проект, который мы сейчас запускаем, – это возможность поиска работы у гарантированных работодателей в государствах-членах ЕАЭС, не выходя из дома. В системе будут задействованы все базы трудоустройства, в том числе связанные с обеспечением занятости государством.
- Какие проблемы могут возникнуть при реализации проекта? Есть ли у вас опасения, что на национальном уровне не будут запущены смарт-контракты, электронные книжки?
- До конца 2020 года мы запустим только сервис по поиску работы. Смысл союза в том числе в цифровом выравнивании. Конечно, для внедрения смарт-контрактов нам придется достраивать национальные законодательства. Мы планируем полностью все эти сервисы реализовать к 2025 году, но наш опыт показывает, что с началом внедрения тех или иных решений все страны ЕАЭС начинают гораздо быстрее двигаться в нужном направлении.
- По вашим планам «Работа без границ» упростит удаленную работу на пространстве ЕАЭС?
- Это одна из важных задач – решить вопросы, связанные с фрилансом. Доля удаленной работы постоянно увеличивается на рынке труда. В России и других странах много платформ, которые обеспечивают трудоустройство или поиск работы, таких как Headhunter, в сегментах высококвалифицированных специальностей, и здесь по большей части все проблемы решаются. А проект «Работа без границ»направлен на тех специалистов, которые не являются высококвалифицированными и требуют большей защиты. Но, конечно, мы ожидаем, что смарт-контракты будут максимально востребованы высококвалифицированными специалистами в том числе.
- Сможет ли проект «Промышленная кооперация» восстановить связи, утраченные после распада СССР?
- Промышленная кооперация – это проект, направленный на выстраивание цепочек добавленной стоимости в рамках Евразийского союза для увеличения оборота между странами, роста объема валового внутреннего продукта. Но, как показывают наши исследования в рамках ЕАЭС, связи внутри союза очень и очень слабые, несмотря на то, что все страны-участники – выходцы из Советского Союза. И реальная заинтересованность в интеграции возникает именно в кооперации, когда мы понимаем, что вокруг крупных предприятий, работающих в одной стране, может сформироваться целая сеть мелких компаний, его обслуживающих и работающих в рамках союза, замещающих импортную продукцию, снижая риски для этого предприятия и обеспечивая рабочие места на пространстве союза.
Задача – как раз в выстраивании кооперационных цепочек. Ее суть в том, чтобы собрать сервисы, которые предоставляются отдельно в каждой стране предприятием, на одной площадке не на уровне Евразийского союза, а на уровне страны. Создается площадка, к которой могут подключиться любые сервисы, связанные с трансграничным взаимодействием – поиск контрагентов, услуги, связанные с сертификацией продукции, и т.д. Допустим, есть у небольшого предприятия в Казахстане возможность работы с «Росатомом», ему необходимо обеспечить соответствие требованиям, чтобы попасть в эту компанию. И платформа должна предоставлять все необходимые для этого сервисы. А в промышленной кооперации много своей специфики, связанной с требованиями различных предприятий, которые работают в кооперационной цепочке. Плюс трансфер технологий, выстраивание торговой площадки производственных товаров, комплектующих, которые не могут продаваться на обыкновенном маркетплейсе. Безусловно, мы рассчитываем, что в дальнейшем государства будут на базе знаний, аккумулированных в рамках этой платформы, вырабатывать свою политику поддержки кооперационных связей и промышленников.
Важно отметить еще один момент: когда мы говорим об индустрии 4.0, мы имеем в виду, что каждый из товаров должен получить своего цифрового двойника. А также сервисы, связанные с переводом в цифровые двойники и с переходом на BIM-технологии, с организацией производства, цепочек в цифре. Это все должно быть подключено. И если у нас есть запрос от торговых В2В-площадок, например, российско-сингапурской торговой площадки, все предприятия должны иметь возможность подключиться к такой экосистеме.
«Мы склоняемся к созданию общего Евразийского реестра ПО, который даст преференции на всем пространстве ЕАЭС»
- Насколько мешает цифровой интеграции неравномерный уровень цифровизации стран-участниц союза?
- Естественно, все страны находятся на различных уровнях цифровой трансформации. Это логично, так как она требует определенного уровня индустриализации общества. Сразу перепрыгнуть в цифровой формат можно разве что в таких сферах, как услуги, а в сфере производства, если с нуля создавать цифровые решения, это сложно и требует большого количества инвестиций. С другой стороны, не все страны одновременно начали системно на государственном уровне осуществлять процесс цифровизации. В этом контексте Россия лидирует и по количеству усилий, предпринимаемых государством, и по объему ресурсов, направленных на реализацию цифровой повестки. Если Россия уже перешла от государственных сервисов к суперсервисам, некоторые страны еще собирают свои госуслуги и в основном акцентируют свои ресурсы на формировании этого сегмента. Очень продвинулся Казахстан с точки зрения оцифровки государственных услуг. И потихоньку подтягиваются остальные страны, в том числе через нашу интегрированную систему.
Мы видим, откуда появляются решения в реестре евразийского программного обеспечения, который создала Россия. Их предлагают, прежде всего, Беларусь и Республика Армения – наиболее технологически представленные на глобальном рынке цифровых решений страны. Также Казахстан усиленно работает в этом направлении. Мы ежегодно проводим конкурс евразийских цифровых платформ, где представляется очень много интересных проектов по цифровизации промышленности, сельского хозяйства, торговли.
- Стоит ли ожидать, что другие страны-участницы союза введут преференции для разработчиков с территории ЕАЭС?
- Когда мы организовываем встречи с министрами, ответственными за цифровое развитие, мы постоянно обсуждаем этот вопрос. Он не простой, потому что накопленные знания, наличие научно-исследовательских институтов, разработчиков дает возможность России в долгосрочной перспективе этот рынок покрыть самостоятельно. Маленькие страны не способны это сделать, и говорить о том, что они создают реестр программного обеспечения, который предоставит преференции в госзакупках, очень сложно. С другой стороны, мы все-таки больше склонялись всегда к созданию общего Евразийского реестра. Те компании и то ПО, которые попадут в этот реестр, могли бы пользоваться преференциями на всем пространстве ЕАЭС. Но здесь тоже все не так просто, потому что существуют различные требования к государственным закупкам в рамках каждой страны.
Если говорить об экономической безопасности, то вопрос в том, отключит ли тебя в конце концов кто-то извне, есть ли риск стать управляемым, потери суверенитета. Используемое программное обеспечение и технические средства дают возможность утечки значимой для государства информации. И с этой точки зрения каждое государство, применяя в госзакупках программное обеспечение, обязано эти риски оценивать. Поэтому основные мотивы для создания такого реестра, помимо стимулирования развития внутреннего рынка программного обеспечения, – еще и национальная безопасность. И здесь каждая страна должна определять, каким образом она решает вопросы своей национальной безопасности.
Изначально Российская Федерация не имела права через создание реестра национальных программ закрывать свой рынок для разработчиков из Евразийского союза, потому что реестр был создан после подписания договора. Этот вопрос обсуждался на всех площадках, и государства-члены ЕАЭС посчитали целесообразным, чтобы Россия создала подобный реестр для разработчиков из всех стран Евразийского союза.
Очевидно, что разработчики из Российской Федерация имеют колоссальные преимущества перед разработчиками из других стран ЕАЭС, потому что адаптировать разработку для меньшей по размерам страны гораздо дешевле, чем масштабировать продукт, разработанный для маленькой страны, на огромную.
«Опыт ЕАЭС уникален – нигде в мире нет юридически значимого электронного документооборота больше, чем на 2 страны»
- С какими трудностями пришлось столкнуться при реализации упомянутых проектов, как они преодолевались?
- Самая большая трудность в том, что в договоре нет раздела про цифровую интеграцию. И для того, чтобы начать реализовывать проект, притом, что проектной деятельностью комиссия никогда не занималась и она тоже не обозначена в договоре, необходимо создать нормативную базу, дойти до выделения бюджета на эти задачи и так далее. Данный путь мы прошли за 3 года, я считаю, это очень короткий срок, учитывая решение интеграционных вопросов.
Но проблема, к сожалению, так и не решилась, хотя мы до сих пор предлагаем изменения в договор, потому что неопределенностей в вопросах формирования нормативной базы в разных странах еще очень много. Возможно, преждевременно формировать эти взаимоотношения на интеграционном уровне, формально фиксировать их в договоре, а это наш основной документ Евразийского союза. Поэтому мы все наши решения, кроме самой повестки, принимаем на уровне межправсовета. Это несет в себе еще одну сложность. Представляете – если мы запускаем проекты на уровне правительства и потом у нас возникают изменения (а поскольку это первые проекты, изменения будут в любом случае), нам необходимо выйти для согласования на глав правительств стран, а это существенно удлиняет процесс согласования.
Вторая трудность в том, что у нас под цифровую повестку не выделен внутри комиссии департамент – работает офис из 5 человек и мой секретариат министра по ИКТ, естественно, во взаимодействии с Департаментом информационных технологий. Это ничтожное количество ресурсов для реализации столь сложных и масштабных проектов. То был экспериментальный путь, который, я считаю, мы достойно прошли, и сейчас страны обсуждают, как это все институализировать, чтобы дальше данный опыт формализовать и установить на рабочие рельсы. Я не могу не сказать, что существенную роль тут сыграл председатель комиссии, он убедил глав государств, что интеграция невозможна без реализации цифровой повестки.
Это придало дополнительный статус для реализации наших проектов. Специально для создания офиса выделили пять помощников председателя (потому что других должностей не было предусмотрено), и пять человек от каждой страны делегировали нам государства для того, чтобы мы начали реализацию инициатив по цифровой интеграции. А их к нам поступило больше 70. В чем особенность нашей цифровой повестки? В том, что мы не стали писать ни дорожных карт, ни планов. Мы обозначили приоритеты и сказали: «Коллеги, приходите к нам с инициативами, а мы на их базе будем выстраивать проекты в формате государственно-частного партнерства». И оказалось, что это достаточно эффективный путь, потому что мы компоновали инициативы из разных стран и выходили на экосистемы через эти меры. И сейчас те, кто к нам обращался с инициативами, станут участниками проектов.
- И национальные сегменты будут частично реализовываться в формате ГЧП?
- Не частично, а в большинстве своем это должен быть бизнес. Мы обязаны ему давать нормативную поддержку, оцифровывать государственные услуги, открывать данные, принимать решения совместно с государствами об открытии таких данных. Это и есть особенность проектной деятельности. Это наш подход – ты сначала должен сформулировать бизнес-процесс, понять, что ты регулируешь, какие взаимоотношения, отработать их на пилоте.
- Как вы оцениваете уровень цифровой интеграции ЕАЭС в сравнении с международным опытом?
- Мы прежде всего смотрим на опыт Европейского союза, но масштаб нашей деятельности несоизмерим с ЕС по объему ресурсов. Около 30 институтов, около 5000 человек в Европейском союзе работают на цифровую повестку. Если мы все команды, которые делали для нас НИРы, объединим с нашей командой, – это все равно не больше 100 человек: несоизмеримые масштабы. И, конечно, они начали не 5 лет назад, а 20 лет назад. Они свою систему межгосударственного взаимодействия выстраивали поэтапно. Но мы их догнали. Важен и китайский опыт – они собирают вокруг своих платформ другие платформы из разных стран. Это больше поглощение – не партнерство. Интересен опыт ACEAN, где построено трансграничное пространство доверия, либеральный электронный документооборот.
Что касается нашего опыта, сейчас мы уже можем говорить о трансграничном пространстве доверия. Мы считаем, что это уникальный опыт – больше, чем на 2 страны, нигде не реализована возможность обеспечения юридически значимого электронного документооборота. Естественно, практические результаты надо будет подводить в конце 2020 года. Но то, что мы пытаемся выстроить инфраструктуру на основе экосистемы национального суверенитета, не поглощая всех в одну платформу, создавая распределенную сеть, – этот опыт будет многим странам интересен с точки зрения сохранения своего цифрового суверенитета.
- Каковы планы и перспективы развития на ближайшие годы?
- При участии нового министра по интеграции от Российской Федерации Сергея Глазьева обсуждается новая стратегия развития до 2025 года, которая, мы надеемся, будет принята в текущем году нашими президентами. В рамках стратегии зафиксировано колоссальное количество проектов по цифровой трансформации, которые мы будем реализовывать. Конечно, наша основная цель – достроить экосистемы – промышленность, транспорт, прослеживаемость и маркировку, движение товаров и др. Обсуждается создание экосистемы в сельском хозяйстве.
Мы планируем уже к концу 2020 года завершить переговоры со всеми крупными игроками для того, чтобы начать процесс интеграции – Европейского союза с Евразийским союзом, Евразийского союза с ACEAN. Очень остро стоят вопросы, связанные с финансами – пока здесь достигнуть консенсуса не удалось.
- Какие здесь есть препятствия?
- Для того чтобы беспрепятственно организовать движение денежных средств, особенно в национальной валюте, без использования посредников, есть два пути. Или ты должен создать сеть в пяти государствах, что достаточно дорого, плюс нужно получить лицензию в каждом государстве. Или ты должен это делать через каких-то посредников, через платежные карты, что не способствует развитию и удешевлению этих сервисов.
- Почему до сих пор у проектов по маркировке (цифровой прослеживаемости товаров), которые реализуются много лет, сохраняется статус «пилота»?
- Проект уже прошел все межгосударственные испытания и работает в промышленном режиме, идет обмен информацией. Но к нему не все страны присоединились, поскольку он был пилотным. Мы в рамках Евразийского союза пришли к тому, что общая маркировка будет внедряться поэтапно. Это связано в первую очередь с неготовностью стран к цифровой маркировке – она требует технологического переоборудования предприятий, изменений бизнес-процессов, учетных систем, определенного количества времени. Но я не думаю, что здесь возникнут какие-то проблемы, потому что для экспортеров, для взаимной торговли мы механизм обеспечили.
Facebook